Шрайбман: «Самая главная проблема, которая происходит сейчас — это закупоривание Беларуси»

Правитель Беларуси после своей инаугурации в очередой раз пообещал привести страну в порядок. Как водится, за ближайшую пятилетку, то есть до новых выборов. Выглядит это как план застоя. Но если предположить, что текущий срок действительно последний для Александра Лукашенко, какой должна быть новая повестка для беларусов?

— Для меня принципиальный вопрос, каким смыслом эти годы будут наполнены, какое видение предлагается? «Готовиться» (к тому, что этот срок последний) — такое довольно абстрактное, — отмечает политический аналитик Артем Шрайбман в новом выпуске Часики тикают.

— Я лично, если бы отвечал на этот вопрос, начинал бы с чего-то более прикладного.

Частью этой повестки, на мой взгляд, должно стать «открывание» Беларуси. Потому что самая главная проблема, которая происходит сейчас — это ее закупоривание. Необходимо глобальное открывание страны, что противоречит трендам протекционизма, границ и так далее — но, наверное, иногда надо плыть против ветра.

Наверное, сейчас время вкладывать все свои усилия в то, чтобы открывать страну заново. Вернее, возвращать хотя бы в ту степень открытости, в которой она была. И это даже не столько про оттепель, сколько про физические барьеры, информационные, визовые и любые другие. Это из прикладной повестки, которая, как мне кажется, будет актуальна эти пять лет.

Что еще? Гуманизм — к вопросу о политзаключенных. О том, что не бывает вопросов, которые можно, как в 2021-2022 году, списывать на то, что война идет и «не время обсуждать пленных, потом их освободим, когда страну освободим». Это тоже должна быть узловая часть повестки.

Кстати, говоря о политзаключенных, которых режим Лукашенко прекратил массово отпускать, аналитик отметил, что есть две версии: либо «гуманизм» решили вовсе прекратить, не найдя на него отклика, либо власти готовятся выпустить из неволи сразу много людей — например, приурочив освобождение к 9 мая.

— Мне кажется, <режим> ждет какого-то предложения, более конкретного и четкого, — считает Артем Шрайбман.